[cuecue]

UPD В комментах конец 6 главы (и фика)!

Та-даааааам. Я чуть-чуть не удержался и чуть-чуть перевел.
У самого фика намечается 6 глав, вышло 2, я пока перевел примерно половину от 1-й. Наверно буду по чуть-чуть переводить и выкладывать. Я очень хочу фидбека, потому что я в этом деле новичок, и мне нужно знать, как вообще оно и надо ли оно кому-то. Можно покидывать тапками, если будет совсем нечитабельно, но не сильно, а то я чувствительная фиялочка Еще я могу строить предложения как лох, тут тоже можете тыкнуть пальцем)) Это небечено и даже не очень тщательно вычитано, но пока вот)
На фигбуг наверно это пойдет, когда закончу главу и получше вычитаю, ну и когда Рей даст добро, конечно. Я очень надеюсь, что я доберусь до конца, слава богу, фик обещает быть в принципе небольшим) Но я не могу на 100 процентов обещать, что я буду делать все быстро и вовремя, на всякий случай предупреждаю)
Вот, надеюсь, вам понравится, фик и правда очень милый

Название: Очарован твоими чарами
Фандом: Yuri!!! On Ice
Автор: Reiya
Оригинал: Falling For Your Charms
Разрешение: получено
Рейтинг: G
Тип: слэш
Переводчик:  голый аксолотль
Персонажи/пейринги: Юри Кацуки/Виктор Никифоров, Пхичит Чуланонт, Юрий Плисецкий, Кристоф Джакометти, и многие другие
Жанр: Хогвартс!АУ, романс, флафф, километры юста
Размер: пока ~9,3k слов, в процессе
Саммари: То, что профессор Кацуки влюблен в профессора Никифорова, должно было оставаться в строгой тайне. Естественно, вся школа знает.
Отказ: все персы у Кубо и Саё, весь фик у Рей, я тут с боку припеку

Глава 1. Сентябрь.

Пир

У Юри Кацуки была проблема.

На самом деле у Юри Кацуки было несколько проблем. Он второй год преподавал в одной из самых престижных магических школ в мире и до сих пор иногда просыпался, не понимая, что он здесь делает, и панически боясь все испортить. Сейчас была ночь перед началом учебного года, а его планы занятий все еще были в полном беспорядке. Он до сих пор не мог добиться того, чтобы сделать кацудон таким же безупречным, как у его мамы, даже с помощью магии. И наверняка он не писал домой так часто, как должен был. Объективно говоря, в его жизни было довольно много проблем.

Однако, все эти проблемы меркли перед одной, самой насущной из них. Этой проблемой был…

Сильные руки неожиданно схватили его за плечи сзади, вынимая его из своих мыслей. Юри испуганно взвизгнул, вздрогнув от неожиданности и чуть не опрокинув стакан тыквенного сока перед ним. Сзади он услышал низкий смех, и человек, заставший его врасплох, предстал перед ним в полном великолепии.

«Виктор.»

Виктор опять засмеялся, ярко улыбаясь в сторону Юри, сидящего за учительским столом, и грациозно упал на пустой стул рядом с ним. Юри был уверен, что услышал мечтательный вздох от всех людей, находящихся в Большом Зале, как только Виктор сделал это. В этом не было ничего удивительного, абсолютно все были очарованы Виктором и всем, что он делал. И это не облегчало дело ни насколько.

Как видно, его первой проблемой было это. Он был бесповоротно влюблен в Виктора Никифорова. А второй проблемой? Равно как и все остальные.

Это было и вправду неудивительно. Виктор вызывал благоговение, куда бы ни пошел, начиная со знаменитых школьных лет и заканчивая престижной работой над изобретением заклинаний и преподаванием, которое он вел с естественным изяществом. В комбинации с его незаконной красотой, длинными серебряными волосами, заплетенными в сложную прическу, острыми скулами и пронзительными голубыми глазами, прибавив сюда еще его природное очарование, получалось просто убийственное сочетание. Никто не мог противостоять ему, Юри в особенности.

И если бы мир сжалился над ним, ему бы и не пришлось. Они, быть может, и работали вместе, но Виктор был сам по себе, и ему не нужно было осчастливливать Юри своим присутствием. Юри мог оставаться незамеченным, восхищаясь Виктором издалека, и дело с концом.

Однако, жизнь имела на это другие планы.

Когда Юри прибыл в Хогвартс в прошлом году, будучи только что квалифицированным и пребывая в ужасе от своего первого года преподавания, он практически ни с кем не общался. Он заперся в своем классе и полностью сосредоточился на планировании занятий, показываясь только во время еды. Он вздыхал по Виктору издалека, вместе со значительной частью и студентов, и учителей, и жил своей жизнью, как полагалось. Они, может, и были оба учителями, но их пути редко пересекались, и Юри никогда к нему не приближался.

И тогда – без предупреждения и объявления войны – во втором семестре все внезапно изменилось. Юри вернулся с зимних каникул, и внезапно Виктор был везде. Ждал его около класса, сидел рядом с ним во время еды. Звал проверять работы вместе и врывался на занятия Юри только для того, чтобы подразнить его. Юри не имел никакого понятия, что вызвало такую перемену, но Виктор был совершенно искренен и очарователен, провозгласив своим долгом познакомить Юри с жизнью в замке и провести его через его первый год жизни как учителя.

Перспектива была слишком заманчива, чтобы отказаться, и Юри пытался подавить свои неуместные романтические чувства и просто наслаждаться неожиданной компанией. Он мог возмутительно сильно сохнуть по своему приятелю, но они были в первую очередь коллегами, и он не хотел оттолкнуть Виктора, причинив ему дискомфорт. Юри понимал, что Виктору наверняка приходится постоянно сталкиваться с людьми, сходящими по нему с ума, и считал лучшим прятать свои чувства куда подальше и не позволять какой-нибудь глупости помешать тому, что внезапно обернулось неожиданной дружбой.

И таким образом он, подавляя свои чувства, продолжал принимать бесконечные предложения Виктора провести время вместе, и сейчас они находились ровно в таком положении. Начало нового учебного года, ожидание начала приветственного пира в Большом Зале, и все это вместе с Виктором, ярко улыбающимся ему после проведенного вдали друг от друга лета.

«Привет, Виктор» - Юри пытался держать голос ровным, насколько это было возможно. Заставать Юри врасплох стало одним из любимых развлечений Виктора, но Юри знал, что тот был не в курсе того, что мгновенно нарастающий румянец на лице Юри возникал далеко не только по причине смущения. И Юри не собирался что-то в этом менять.

«Ты хорошо провел лето?» - добавил он, и Виктор драматично вздохнул, опустив подбородок на руку и прискорбно взглянув на Юри.

«Нет» - провозгласил он с издевательским страданием на лице. «Мне было так грустно и одиноко. И я скучал по моему любимому профессору».

Следом за последним утверждением он подмигнул, и Юри почувствовал, что его щеки загорелись еще сильнее. Между ним и Виктором всегда было так, с тех самых пор, когда Виктор взял его под свое крыло как нового учителя в прошлом учебном году. Виктор любил поддразнивать его, испытывая огромную гордость каждый раз, когда ему удавалось заставить Юри краснеть.

С другой стороны от себя Юри услышал, как Пхичит захлебнулся своим напитком от того, что он сейчас услышал, и теперь закашливался и плевался в попытке очистить свои легкие от жидкости.

Еще одним пунктом из его все увеличивающегося списка проблем было это.

Пхичит был его лучшим другом несколько лет, и он знал как никто про неприлично огромную влюбленность Юри в того самого Виктора Никифорова. Когда Юри готовился к своему первому году преподавания, Пхичит без остановки шутил про различные способы, которыми Юри мог соблазнить Виктора теперь, когда они будут жить в одном замке, заставляя Юри очень сильно смущаться. Он рассказывал Пхичиту практически все про свой первый год, включая тот факт, что они с Виктором теперь были знакомы, хотя он мог немного пренебречь упоминанием того, насколько они с Виктором сдружились за это время.

Но эту тайну невозможно было скрывать до бесконечности. Особенно сейчас, когда Пхичит тоже был в Хогвартсе в этом году, пока еще не полностью квалифицированным учителем, но в процессе обучения, проводя в школе год для преподавательской практики. Юри был в полнейшем восторге от таких новостей, он ничего мог желать сильнее того, чтобы его друг работал с ним вместе. Но также это значило то, что Пхичит сейчас сидел на переднем сидении разваливающегося поезда, которым была сейчас его жизнь и его все более отчаянные попытки скрыть свои тайные чувства к одному из его коллег, неожиданно ставшему другом.

Как оказалось, Виктор наконец заметил Пхичита, сидящего рядом с Юри, и повернулся к нему с интересующимся взглядом.

«Ты должно быть новенький?» - спросил он, и Пхичит кивнул ему в ответ.

«Виктор Никифоров» - добавил Виктор, протягивая Пхичиту руку для рукопожатия. «Я веду Заклинания».

«Пхичит Чуланонт» - ответил Пхичит, пожимая протянутую руку и улыбаясь всем своим видом. «Маггловедение».

Виктор повернулся обратно к Юри, открывая рот, чтобы заговорить снова, но прежде чем он смог сказать что-нибудь еще, на Большой Зал упала тишина, как только директор Чиальдини встал с места. Четыре длинных ряда студентов за столами своих факультетов затихли, и за преподавательским столом также воцарилось молчание. Юри благодарил Мерлина за своевременное отвлечение.

Приветственная речь от директора была такая же, как Юри и ожидал. Поздравление с новым учебным годом, представление новых учителей, среди которых был Пхичит, и призыв к началу Распределения.

Юри аплодировал всем новым студентам, когда назывались их факультеты, и когда Распределение закончилось, Виктор повернулся к нему снова с хитрой улыбкой на лице.

«Твой стол выглядит немного пустоватым в этом году» - сказал он шутливым тоном, указывая кивком на стол Слизерина, который после Распределения был действительно не так заполнен, как Викторов стол Хаффлпаффа.

С той дружбой, которая установилась между ними за прошлый год, межфакультетная борьба была все еще важным делом, даже среди учителей. Неожиданная дружба между ним и Виктором часто превращалась в дружеское соперничество, когда в дело были вовлечены школьные факультеты, и Юри сейчас не собирался спускать с рук это поддразнивание.

«Это не значит, что мы не надерем вам задницы на Чемпионате по квиддичу и в борьбе за кубок Хогвартса» - выстрелил он обратно, и Виктор рассмеялся, забавляясь звучащим в его голосе легким вызовом.

«А разве не Гриффиндор победил в прошлом году?» - подметил Пхичит с невинной усмешкой, и они одновременно повернулись, чтобы взглянуть на него. Это все еще было больным местом их обоих. Как для деканов своих факультетов, победа своих студентов в битве за Кубок по Квиддичу или Кубок Хогвартса была особым предметом гордости для них, и обоюдный проигрыш Гриффиндору годом ранее довольно сильно их задел. Пхичит, как бывший гриффиндорец, выглядел уж очень самодовольным.

Когда все первогодки были распределены по своим факультетам, начался пир. Золотые блюда ломились от еды, которая появилась перед всеми, и все с энтузиазмом набросились на нее, а зал тут же наполнился болтовней и шумом.

Во время еды между ними разгорелся непринужденный разговор, Пхичит и Виктор вежливо притирались друг к другу в процессе знакомства, а Юри, сидя между ними, включался в разговор между приемами пищи. Пока они разговаривали, Виктор посвятил его во все события, произошедшие с ним этим летом, описывая все это с энтузиазмом и в деталях, широко размахивая руками, а Юри в свою очередь слушал и отвечал ему своими намного менее интересными историями. Пхичит смотрел на них двоих с ухмылкой, слишком самодовольной, чтобы это могло нравиться Юри.

Когда директор наконец признал пир законченным, Виктор встал, немного потянулся и повернулся обратно к Юри с улыбкой.

«Увидимся завтра» - сказал он, подмигнув напоследок, перед тем, как отвернуться и последовать за толпой, выходящей из зала. Сердце Юри сделало кульбит от его слов, но он усилием воли подавил это чувство и повернулся к Пхичиту, увидев, как тот выжидающе смотрит на Юри.

«Что?» - спросил Юри, хотя он прекрасно понимал, о чем Пхичит думал. Пхичит просто приподнял бровь.

«Ну хватит, Юри» - сказал он слегка раздраженным голосом. «Ты точно знаешь, что. Вы двое выглядите слишком близкими для двух ‘коллег’. Есть что-то еще, что ты мне еще не рассказал?»

«Конечно, нет!» - воскликнул Юри, чуть не рассмеявшись над подозрительностью в тоне Пхичита. Виктор может и вел себя слишком дружелюбно с ним, но он был таким со всеми. И может он и назначил себя неофициальным проводником по преподавательскому миру в прошлом году, когда Юри был еще неуверенным в себе новичком, но они были просто друзьями и ничего более. У Виктора были сотни людей, сходивших по нему с ума, ему не нужен был еще один.

«Серьезно?» - сказал Пхичит уже скептически. «Мы тут говорим об одном и том же Викторе Никифорове или нет? О том, в которого ты был по-крупному влюблен, когда вы еще учились вместе в школе?»

«Пхичит» - прошипел Юри, нервно оглядываясь вокруг и подавая знак Пхичиту, чтобы он понизил голос. К счастью, другие учителя оказались слишком заняты студентами или друг другом, но профессор Джакометти стоял опасно близко и мог подслушать их разговор, что Юри хотел меньше всего.

«Что, разве это не правда?» - сказал Пхичит, все же понизив голос.

«Да, хорошо, я когда-то был в него влюблен» - признал Юри. Пхичит приподнял бровь, и он сдался. «Ладно, может он мне все еще немного нравится. Но он всем нравится. Я вряд ли чем-то отличаюсь.»

Пхичит поступил в школу годом позднее того, как Виктор выпустился, но даже он был про него наслышан. Виктор Никифоров был богом среди студентов во время его учебы в Хогвартсе, и он очаровал почти каждого человека в замке к тому времени, как закончил свое обучение.

Частично это можно было списать на кровь вейлы, но Юри знал, что даже без преимущества, полученного от его предков, результат был бы один. Лихой и симпатичный капитан команды по квиддичу, популярный и любимый и студентами, и учителями. Пятикратный победитель Чемпионата Хогвартса по Квиддичу. Возможно, он был бы и шестикратным, если бы на его финальный год обучения не выпал ТурнирТрех Волшебников. Виктор был отобран туда как чемпион от Хогвартса и победил. Естественно, победил. Без преувеличения, каждый человек в школе был от него без ума.

В противовес ему, Юри был застенчивым ребенком, пытающимся обрести свое место в этом необычном новом мире. Так как он был родом из маггловской семьи, абсолютно все здесь было для него в новинку и чужим, и зачастую ему приходилось нелегко. Его подруга Юко буквально вытащила его из общежития в его первом семестре на первый матч по квиддичу, пытаясь поближе познакомить его с магическим миром, и с тех самых пор он был в полном трепете перед Виктором. Виктор выглядел таким прекрасным там, высоко в воздухе, без усилий вращаясь и поворачивая метлу в охоте за снитчем, и Юри не мог отвести взгляда. Когда Виктор наконец триумфально приземлился с крепко сжатым в кулаке снитчем, Юри кричал громче всех.

После этого он буквально помешался, посещая каждый матч Виктора и зарабатывая себе странные взгляды, когда он болел за команду другого факультета. С годами его фанатизм по Виктору только рос, равно как и желание быть им замеченным.

Юри усердно тренировался, желая быть достойным того, чтобы однажды встретиться с Виктором лицом к лицу на квиддичном поле, но год за годом нервы подводили его на отборах в команду Слизерина, и его мечта так и не осуществилась. Когда он наконец попал в команду, Виктор уже выпустился и покинул школу насовсем, так и не узнав о существовании Юри. Успехи Юри в квиддиче во время учебы тоже были достаточно впечатляющими, но он так и не достиг статуса легенды, которого достиг Виктор.

После ухода Виктора Юри задвинул на дальнюю полку свое детское восхищение и многие годы думал, что оно было успешно позабыто, если не прошло совсем. Но затем его взяли преподавателем в Хогвартсе, и все вернулось на круги своя, только на этот раз все было гораздо хуже. Сейчас Виктор был более взрослым, более оформившимся и намного более очаровательным, и Юри снова пропал, как только его увидел.

И затем по непонятной причине Виктор взял на себя право врасти с корнями в жизнь Юри, и то, что ранее было невинной влюбленностью, выросло в нечто, с чем было намного сложнее смириться. Виктор был добрым, забавным и легким на подъем, и Юри снова был совершенно потерян. Но Виктор не должен был этого знать. Это могло испортить ту дружбу, которая уже выросла между ними, и Юри не рискнул бы ей ни за что на свете. Он и так уже был огромным счастливчиком.

«Да-да-да» - сказал Пхичит пренебрежительным тоном, отметя его слова в сторону. «Все любят Никифорова, я знаю. Но ты действительно его любишь. И из того, что я здесь только что увидел, ты ему тоже нравишься. Гораздо в большей степени, чем по твоим рассказам в письмах.»

«Я знаю» - ответил Юри. Он все еще пытался уложить в своей голове тот факт, что такой человек, как Виктор, выбрал проводить свое время с таким человеком, как он. Юри не стал испытывать судьбу, говоря об этих размышлениях Пхичиту, сам не понимая до конца причину такого поведения Виктора. «Мы просто… друзья? Я думаю? Да, я думаю, мы просто друзья.»

«Конечно» - сказал Пхичит недоверчиво. «Друзья».

Он кинул на Юри пронизывающий насквозь взгляд и Юри отступил назад, отказываясь говорить первым. Наконец, Пхичит заговорил снова.

«В любом случае, как так получилось вообще?» - продолжил он. «Ты преподавал здесь целый год перед тем, как я приехал, но ты ни разу не написал и не сказал мне, что ты и профессор Никифоров стали друзьями».

«Так просто… получилось?» - ответил Юри, не до конца понимая этого сам. Если бы ему дали право решать, он бы просто держался на расстоянии от Виктора, тогда чувства и работа не смешивались бы между собой, и Виктор, возможно, все еще не знал бы его имя. Это из-за странной инициативы Виктора начать проводить время с ним он втянулся так глубоко в жизнь Юри.

Брови Пхичита уже добрались до его волос на этих словах Юри, и он фыркнул, покачав головой в неверии.

«Друзья» - сказал он с насмешкой в тоне. Юри понимал, что тот имел в виду. Виктор был очень дружелюбным человеком, и было легко спутать его тактильную натуру с чем-то большим. Но Виктор просто был таким и все тут.

«Ну тогда ему лучше не занимать место твоего лучшего друга, Юри. Ты прекрасно знаешь, что это место зарезервировано за мной» - добавил Пхичит, смеясь.

«Конечно» - согласился Юри, заулыбавшись снова. Когда Юко и Такеши выпустились на его пятом году обучения, он почувствовал себя одиноким. Но с тех пор, когда Пхичит ворвался в его жизнь и отказался ее покидать, они стали не разлей вода. И он не мог представить, чтобы все вышло как-нибудь по-другому. Что бы там ни произошло с ним и Виктором в отсутствие Пхичита, никто не мог скинуть Пхичита с его законного места.

«Нам нужно идти спать» - подметил Юри, оглядываясь кругом на стремительно пустеющий вокруг зал. Семестр начинался на следующий день, и у них обоих были занятия.

«Неа» - ответил Пхичит, хватая его за руку и поднимая его со стула. «Я сейчас прихожу в твой кабинет, потому что хочу выкроить еще времени со своим лучшим другом, а ты рассказываешь мне все о том, как ты и Виктор Никифоров стали друзьями.»

Первый день

На следующий день Юри охватил мандраж, который всегда был с ним в первый день занятий в семестре. Учить новое поколение студентов-волшебников было огромной ответственностью, и ее тяжесть Юри ощущал на своих плечах довольно часто.
К счастью, первое занятие он проводил у трясущихся от волнения первокурсников, многие из которых ни разу в жизни не держали в руках волшебную палочку. Юри нравилось учить первокурсников, которые в большинстве своем схватывали каждое его слово и вздыхали от восхищения, когда он превращался в пуделя в конце урока для демонстрации примера особо сложной трансфигурации.

Сами занятия, которые он проводил у первокурсников, тоже не были сложными для него. Трансфигурация хоть и считается сложным предметом сама по себе, но превращение спичек в иголки вряд ли можно было назвать тяжелым испытанием, это просто нужно для того, чтобы схватить основы, ничего более. Так что на первом своем уроке Юри был занят тем, что подбадривал нервных одиннадцатилетних детей и следил за тем, чтобы не произошло никаких несчастных случаев. К концу занятия несколько спичек выглядели значительно более острыми и металлическими, что Юри посчитал за успех.

Второй урок, однако, был более трудным для него. В этот раз занятие проводилось у семикурсников, которым надо было готовиться к ЖАБА, и которые требовали более продвинутого обучения.

«Перед тем, как мы начнем, у кого-нибудь есть вопросы?» - спросил он у класса, оглядывая лес теперь уже знакомых лиц. После прошлого года он знал всех этих ребят достаточно хорошо, а они были достаточно расслаблены с ним, уже без настороженности, которая свойственна ученикам перед новым учителем.

Ловец и староста Хаффлпаффа Отабек Алтын заговорил первым.

«На каком уровне мы должны владеть магией для того, чтобы сдать экзамены?» - спросил он с серьезным видом. Отабек был хорошим учеником, почти всегда спокойным и сдержанным, но Юри видел его на квиддичном поле. Именно благодаря ему команда Хаффлпаффа выгрызла себе второе место, проиграв Гриффиндору всего несколько очков.

Этот вопрос занял всех на добрых несколько минут, Юри объяснил, какие главы учебника они должны были охватить, и дал всем краткий план занятий на весь год. Когда класс был, наконец, удовлетворен, хоть и слегка пребывая в ужасе, еще одна ученица подняла руку.

«А кто такой тот новый учитель, который сидел рядом с вами вчера?» - спросила она заинтересованным тоном. «Я думала, у нас уже есть профессор Маггловедения.»

«Это был профессор Чуланонт» - объяснил Юри, услышав при этом удивленный шепот, прошедший по классу. Пхичит покинул школу почти два года назад, но его имя было все еще известно в определенных кругах. Его проект по Маггловедению на 7-м году обучения позволил провести в школу WiFi в конце концов. «Он проведет здесь год для преподавательской практики.»

Юри знал, что по-настоящему Пхичит любил именно изобретать, смешивая маггловские вещи и магию вместе и создавая что-то новое и необычное. Но преподавание было для него стабильной работой и хорошей стартовой точкой для этого пути, а Челестино уже пообещал ему место, как только тот закончит практику. Пхичит сможет работать над своими изобретениями в свободное время, а Юри сможет быть рядом со своим лучшим другом. Он только жалел, что придется подождать еще несколько лет, пока Пхичит полностью квалифицируется и сможет вернуться на эту позицию уже насовсем.

После этого были заданы еще несколько вопросов, в основном про экзамены и грядущие занятия. Наконец, вопросы, казалось бы, были исчерпаны, но не успел Юри двинуться дальше, как еще один ученик поднял руку с легкой ухмылкой на лице.

«Еще один вопрос?» - спросил Юри, и ученик кивнул с неизменным выражением лица.

«А профессор Никифоров свободен?» - спросил он, и Юри почувствовал, как его челюсть устремляется к полу, когда как класс наполнился сдавленными смешками.

«Этот вопрос… здесь совершенно не уместен» - пробормотал он, понимая, что его лицо сейчас краснеет от смущения, и пытаясь усилием воли этого не допустить. «Личная жизнь профессора Никифорова никаким образом вас не касается.»

«А вы свободны?» - включился другой ученик, и Юри пожалел, что вообще разрешил ученикам задавать вопросы.

«Как я уже сказал, этот вопрос здесь не уместен» - твердо сказал он, пытаясь подавить смущение и сделать свой голос как можно более строгим, лицо по-прежнему ярко-красное. «И желательно вам впредь не спрашивать чего-нибудь подобного, если вы не хотите, чтобы я начал снимать баллы с факультета.»

Жить взаперти с кучей сплетничающих подростков иногда может быть просто проклятьем, и это было не в первый раз, когда ученики интересовались личной жизнью учителя. Любая порция слухов здесь проглатывалась с жадностью, и всегда была парочка озорников, жаждущих найти кусочек новой информации, чтобы распространить его по всем остальным. Однако, Юри был уверен, что народ гораздо больше волновало то, свободен ли Виктор, чем то, свободен ли он сам.

С желанием сменить тему как можно быстрее Юри, наконец, начал урок, а в конце занятия задал написать первое эссе в семестре в качестве домашней работы. Класс синхронно взвыл при этом, но Юри отказался давать поблажки. ЖАБА по Трансфигурации была известна своей сложностью, и он должен был быть на сто процентов уверен, что все ученики будут полностью готовы. И еще можно было надеяться, что внезапное домашнее задание остановит их от неудобных вопросов в будущем.

Когда это занятие закончилось, настал первый перерыв, и Юри, наконец, смог сбежать из класса. Кроме того маленького сбоя в начале второго урока, его занятия пока шли неожиданно хорошо. Сейчас он был гораздо более уверенным в себе преподавателем, чем годом ранее, когда он был еще новичком, панически боявшимся оплошать.

Учительская была на том же этаже, и Юри решил сходить туда, прогуливаясь по знакомым коридорам и наблюдая за мельтешащими учениками. Когда он почти дошел до нужного места, он поймал глазами знакомую светлую голову, двигающуюся навстречу ему, зеленый и серебряный цвета на галстуке выдавали в парне принадлежность к факультету Юри.

«Юрий!» - позвал он его, и Юрий взглянул на него, сделав раздраженное лицо, когда увидел, кто именно его позвал. Юри уже давно перестал ждать уважения от ворчливого пятикурсника, но он знал, что в его выпадах уже не было желания оскорбить.

«Что?» - рявкнул Юрий, шагнув к нему и уставившись на Юри с ожидаемым выражением лица.

«Ты же пойдешь в команду по квиддичу в этом году?» - спросил Юри, надеясь на утвердительный ответ. Юрий был блестящим ловцом, который выиграл им множество матчей в прошлых годах. Если у Слизерина и был шанс на Кубок по Квиддичу в этом году, то только с ним в команде.

«Конечно, пойду» - Юрий просто закатил глаза с нескрываемым раздражением. «Если Джей-Джей выиграет снова, я прокляну его своими руками.»

«Лучше тебе этого не делать» - подметил Юри, хотя он мог понять чувства Юрия. Он не меньше учеников хотел победы своего факультета, то, что он стал преподавателем, не изменило ничего. «Если, конечно, ты не хочешь побить еще один рекорд по снятым очкам.»

Юрий просто кинул ему испепеляющий взгляд перед тем, как удалиться, Юри повернулся, провожая взглядом его своенравного ученика.

«Ты ему нравишься на самом деле» - голос Виктора появился сзади него из ниоткуда, и Юри подпрыгнул от неожиданности со смущенным писком, резко развернувшись. Виктор радостно улыбнулся в ответ, забавляясь реакцией Юри и выглядя ужасно довольным собой.

На секунду Юри просто застыл, завороженный тем, как улыбка Виктора осветила его лицо. Когда слова Виктора, наконец, дошли до него, он фыркнул, отбрасывая их в сторону. Юрию Плисецкому не нравился никто, может, за исключением его друга Отабека, которым был единственным человеком в этом замке, чье присутствие тот мог терпеть. Даже будучи деканом его факультета, Юри уже давно перестал надеяться на что-то другое.

«Вряд ли» - пошутил он, но Виктор просто приподнял бровь с довольным видом.

«Это действительно так» - настоял он. «Я учу его уже пятый год, я могу понять, когда он ненавидит кого-то меньше, чем обычно. Он как минимум уважает тебя. Я думаю, он даже восхищается тобой в какой-то степени.»

Юри мог только рассмеяться, восхищение было явно не тем, что его ученик испытывал к нему. Только раздражение и, может, небольшую благодарность, когда Юри освобождал его от домашней работы перед матчами по квиддичу, как он поступал со всеми студентами, кто играл за команду его факультета.

«Как прошло утро?» - спросил он вместо этого, решив не разводить спор, и Виктор рассмеялся в ответ.

«Было всего три пожара» - широко улыбнулся он. «Так что я посчитал это за успех.»

«Правда?» - шутливо ответил Юри. «Я думал, ты любишь пожары. Ты наоборот бы посчитал за неудачу, если бы не случилось ни одного.»

«Ладно, пожары делают занятия чуть-чуть интереснее» - признал Виктор, смеясь. Здесь его уроки заклинаний были признаны чем-то близким к легендарному, и никто из учеников не знал, чего ожидать, когда войдет в двери его класса. Временами все заканчивалось великолепно, временами все заканчивалось катастрофой, но в любом случае скучно не было. Некоторые учителя ставили под вопрос уникальные методы преподавания Виктора, но так как он был учителем с самой высокой результативностью среди учеников, никто не мог обвинить эти методы в неэффективности.

«А ты, дай угадаю, задал домашнюю работу в первый день?» - добавил Виктор, и Юри кивнул, после чего Виктор приподнял бровь в шутливом осуждении.

«А ты, дай угадаю, нет?» - выстрелил в ответ Юри, и Виктор надулся в шутливой обиде.

«Конечно, нет!» - воскликнул он, заставляя студентов, все еще заполняющих коридор, оглянуться на них с любопытством. «Ты знаешь, как сильно я ненавижу задавать домашнюю работу так рано.»

«Я знаю, как сильно ты ненавидишь их проверять» - ответил Юри. Ненависть Виктора к проверке домашних работ и вообще к любой бумажной работе была общеизвестной среди персонала Хогвартса. Юри был уверен, что если бы он не был таким одаренным учителем, Челестино бы вмешался, но раз было такое дело, то эта проблема никогда не поднималась.

Реальный талант Виктора заключался в практике, обучении ребят и изобретении заклинаний для продажи в Министерство. Его имя было известно по всему магическому миру за революционно новые заклинания, и это было чудом, что Хогвартс умудрился удержать его у себя так надолго. Министерство практически умоляло его прийти и работать на него, но Виктор отклонял предложение раз за разом. Он объяснял Юри , что ему нравится свобода, которую ему дает работа в Хогвартсе, то есть возможность изобретать новые заклинания в свободное время без постоянного контроля со стороны Министерства. Челестино закрывал глаза на некоторые разрушительные результаты и игнорировал пропущенную бумажную работу, а Виктор продолжал преподавать для него в ответ. Это было хорошим раскладом для них обоих, и Юри не мог не благодарить всех богов за то, что таким образом Виктор может остаться в Хогвартсе с ним.

Перед тем, как они смогли заговорить снова, раздался звонок, говоря об окончании перерыва. Он пролетел гораздо быстрей, чем Юри думал, и тот взглянул на Виктора извиняющимся взглядом и отвернулся, собираясь вернуться на свои занятия.

«Увидимся на обеде?» - спросил Виктор, и Юри кивнул перед тем, как удалиться по коридору. Когда он не задумывался об этом, его чувства к Виктору было не так уж и сложно прятать. Но когда Виктор улыбался или смеялся или смотрел на него определенным образом, это все захлестывало его с новой силой. Это было абсолютно безнадежно.

Но он оттолкнул эти мысли в сторону, когда вернулся в свой класс. У него еще были уроки, в конце концов.

Юри и Пхичит

Остаток дня Юри провел, отдыхая в своем кабинете с Пхичитом, который сидел там, сложив ноги на стол. Пхичит рассказывал обо всем, что с ним случилось в этот день, жалуясь на систему ведения Маггловедения и уже планируя, как там все изменить, в то время как Юри просто слушал, иногда вставляя свое. Когда он рассказал Пхичиту о Юрии Плисецком, тот просто рассмеялся.

«Спорю на что угодно, он восхищается тобой» - заключил Пхичит радостно. «Ты держишь рекорд по самому быстрому захвату снитча за всю историю школы. На тебя заглядывается гораздо больше людей, чем ты думаешь.»

«Это не смешно, Пхичит» - фыркнул Юри, смотря на Пхичита с недоверием. «Если уж кем и будут восхищаться, как школьной легендой квиддича, так это Виктором.»

Пхичит просто закатил глаза.

«Опять Виктор?» - спросил он, и Юри напрягся, надеясь, что Пхичит не заведет мысль туда, куда Юри подумал. «Ты слишком много о нем говоришь для того, с кем вы тут ‘просто друзья’. Серьезно, Юри, просто начни уже с ним встречаться и не мучайся. Я знаю, что ты этого хочешь.»

«Мы не можем встречаться» - заключил Юри, надеясь как можно скорее уйти подальше от этой темы. Он никогда не будет с Виктором, и он прекрасно это знал. «Мы работаем вместе, это будет непрофессионально.»

«Кто это сказал?» - спросил Пхичит, убрав ноги со стола и выпрямив спину, глядя на замешательство Юри. «Коллеги постоянно встречаются друг с другом. Уверен, Челестино не будет против.»

«Ладно, даже если так можно, Виктор явно не думает обо мне в таком смысле» - добавил Юри, полный решимости не пускать этот разговор дальше. «У него и так есть куча людей, которые бегают за ним хвостиком, сходя по нему с ума. Ему не нужен еще один. Он не должен обо мне знать.»

«Не знаю, Юри» - сказал Пхичит в сомнениях. «Он был так внимателен к тебе вчера. Я не был бы так уверен.»

«Конечно, мы же все-таки друзья» - подчеркнул Юри. «И он не видит меня по-другому.»

«Хорошо, есть только один способ узнать наверняка» - сказал Пхичит, сделав нарочито серьезное лицо. «Преврати свой стол в кровать и лежи там, когда он в следующий раз к тебе войдет. Посмотри на его реакцию. Хотя, если ты предпочитаешь стол, то…»

«Пхичит, перестань» - проворчал Юри, закрывая уши от дальнейших изречений своего друга. «Этому не бывать, ясно?»

«Ладно, я все» - уступил Пхичит, решив все-таки оставить тему, хотя Юри был уверен, что с этим и близко не было покончено. «По крайней мере, сейчас. А теперь вытащи-ка огневиски, который ты по-любому где-нибудь здесь прячешь, и садись ко мне. Сегодня был долгий день, и нам нужно хорошенько обо всем поговорить.»

Сорванный урок

Остальная неделя прошла относительно нормально, и Юри решил, что год начался довольно таки неплохо. Пхичит хорошо вжился в новую работу, класс Виктора пришлось эвакуировать только один раз, а у Юри ученики в большинстве своем замечательно справлялись с новым материалом. Его чувства были под контролем, так что, похоже, никто до сих пор не был в курсе. В общем, жизнь была прекрасна.

К несчастью для него, судьба решила, что такое не может продолжаться вечно.

Во время последнего урока Юри на этой неделе в классе показался Виктор. Это было обычным делом на самом деле. По какой-то причине в прошлом году Виктор заимел обыкновение появляться у него на занятиях, заставая Юри врасплох и чуть не срывая уроки, без стыда и совести подшучивая над ним и заставляя его краснеть и заикаться. Всю эту неделю в классе у Юри было подозрительно тихо, и вот Виктор снова был здесь.

Во время появления Виктора Юри был посреди довольно сложного урока. Трансфигурация людей всегда была чрезвычайно трудным делом и часто заканчивалась неудобными случаями для учеников, и он хотел накрепко убедиться, чтобы все четко поняли теорию, прежде чем перейти к практической части. Он был на стадии объяснения сложной техники изменения цвета волос, когда Виктор проскочил в класс. Он двигался так, как будто не хотел быть замеченным, но весь класс повернулся к нему в ту же секунду, когда он вошел. Если уж и было что-то, что Виктор не умел делать, так это быть незаметным.

Виктор очаровательно улыбнулся всему классу, но быстро сфокусировался на Юри.

«Я хочу украсть вашего профессора на пару секунд, но я могу подождать» - сказал он беспечно, и Юри подавил отчаянный стон. Не то чтобы он не хотел видеть Виктора, но он был посреди урока и не хотел отвлекаться, как он всегда делал, когда Виктор был рядом. Пытаться скрыть свои неподходящие романтические чувства и от их объекта, и от всего класса в придачу было гораздо тяжелее, когда Виктор слепил его своим светом и остроумно шутил в течение всего урока.

«Сядь где-нибудь, пожалуйста, и подожди минутку» - пробормотал он, указывая кивком на один из пустых столов в задней части класса, и Виктор запрыгнул на него, весело покачивая ногами и ярко улыбаясь сердитому Юри.

«Перед тем, как мы начнем, у кого-нибудь есть вопросы?» - спросил он у всего класса, и один ученик поднял руку, явно нервничая.

«Сэр, вы можете показать нам это превращение?» - спросил он немного боязливо. Это была справедливая просьба, трансфигурация людей была довольно пугающим делом, в конце концов. Юри уже собирался выполнить это, когда он увидел озорной блеск в глазах Виктора.

«Тебе понадобится помощник» - сказал он беспечно, соскальзывая со стола, на котором он сидел, и направляясь к передней части класса. Его глаза были зафиксированы на Юри, а на его лице играла хитрая улыбка. Это никак не могло улучшить эмоциональное состояние Юри. «Раз уж я прервал занятие, позволь мне извиниться.»

«Тебе не стоит» - пытался настоять Юри. Но Виктор уже стоял прямо перед ним и ждал. Весь класс также смотрел, выжидая, и он не смог придумать достаточно хорошую отговорку. В итоге он прочистил горло и поднял палочку, пытаясь сконцентрироваться на том, что ему нужно было сделать.

Урок был посвящен изменению цвета волос с помощью трансфигурации, но Юри просто не мог заставить себя использовать это заклинание на Викторе. Его длинные серебристые волосы, которые были постоянным напоминанием о крови вейлы в нем, ниспадали сияющими локонами по его спине, переливаясь на свету при движении. Виктор был великолепен целиком и полностью, но его волосы были чем-то особенным, и Юри мечтал пропустить через них свои пальцы далеко не один раз. Даже думать о том, чтобы изменить их как-либо, было кощунством.

«Ну, давай, Юри» - сказал Виктор застывшему Юри, который пытался вытряхнуть из своей головы слишком неподходящие мысли, с шутливым вызовом в голосе, когда как класс смотрел на них в ожидании. «Трансфигурация людей - это твоя специальность, не так ли? Сделай меня прекрасней.»

«Но ты и так прекрасен» - выпалил Юри до того, как он смог остановить себя.

Как же он ошибался. Учебный год начался ужаснее некуда.

Конец 1 главы


апд1. Я принесла кусочек второй главы и я поменяла стиль диалогов, ибо мне любезно напомнили, что в русском языке диалоги через кавычки не котируются Так что не пугайтесь
апд2. По чудесному случаю окончания первой главы, я начала выкладываться.
фигбуг
ао3
Первую главу лучше читать уже там, ибо пофиксено.

Теперь к обнове.
Глава 2. Сентябрь-ноябрь.

Снова Юри и Пхичит с приподниманием завесы одной тайны

— Ну не может все быть настолько плохо, — пытался утешить Юри Пхичит, в то время как тот спрятал лицо в ладонях и издал еще один отчаянный стон.

— Ты не представляешь, — пробормотал Юри, в то время как Пхичит успокаивающе похлопывал его по спине. Он оценил поддержку с его стороны, но в то же время он чувствовал ощутимую вибрацию, которая шла от ладоней Пхичита от того, что он пытался сдержать смех. Из-за этого он отнесся к сочувствию друга довольно скептически.

— И что же ты сделал после того, как сказал это? — спросил Пхичит, и Юри вжал голову в руки еще сильнее, мечтая о том, чтобы это происшествие стерлось из памяти навечно. Может, стоит просто попросить Пхичита наложить заклятие забвения и забыть о том, что этот случай вообще произошел.

— Я пытался проигнорировать, — вздохнул он, в то время как Пхичит рядом с ним сочувственно хмыкнул. — Я подумал, что если я просто продолжу и покажу все-таки это превращение, может быть, все забудут, но я запаниковал.

Виктор стоял там, улыбаясь ему с силой тысячи солнц, с веселым блеском в глазах, когда он бросил “ну так можно сказать про нас обоих”, и все спокойствие и самообладание Юри вылетело в трубу. К счастью, из ответа Виктора можно было понять, что он принял все за шутку, но его подколка заставила лицо Юри ярко вспыхнуть, а его язык — застрять в горле. После этого он просто действовал по наитию, надеясь как можно быстрее двинуться дальше, и сейчас он был здесь, прячась у Пхичита в кабинете и поклявшись ни за что на свете не выходить наружу.

— Я вроде покрасил ему брови в голубой, — пробормотал Юри, чувствуя, как его лицо снова краснеет от воспоминаний. Пхичит уставился на него на секунду и затем разразился громким хохотом, захлебываясь воздухом, на что Юри отреагировал возмущенным взглядом.

— Прости, прости, — ударился в извинения Пхичит, глядя на смущение на лице Юри, когда смог нормально дышать. — Но, правда, Юри. Ты покрасил ему брови в голубой. Из всех вещей на свете, которые ты в принципе мог сделать, чтобы выйти из этого положения, ты выбрал именно это.

— Я не мог думать здраво, если что, — выстрелил Юри обратно, пытаясь силой воли убрать красноту со щек, и, естественно, не преуспевая. — Я запаниковал после того, что сказал, и мне не хотелось красить ему волосы… ну… ты понимаешь…

Он сделал неопределенное и отчаянное движение руками, и Пхичит понимающе кивнул, хотя Юри все равно видел, как тот все еще пытается сдержать истерический смех.

— Да, Юри, я знаю, что ты мечтаешь заплести ему волосы в косички с одиннадцати лет, — поддразнил он, и Юри кинул ему взгляд человека, которого только что глубоко предали.

Это было правдой, что одной из первых вещей у Виктора, на которые он обратил внимание, были его волосы. То, как они сияли серебристым светом, то, как они переливались в лучах солнца и, казалось, светились сами по себе. Это была наиболее яркая черта вейлы у Виктора, и тот носил ее с гордостью, оставляя волосы длинными и заплетая их во множество разных элегантных причесок, которыми Юри бесконечно восхищался в юности. Так что да, Юри любил волосы Виктора и ни за что не поменял бы их цвет для класса, но Пхичиту совсем необязательно было говорить об этом так.

— Я просто не хотел сделать что-то не так, — ответил он в свою защиту, в то время как Пхичит заулыбался в ответ, очевидно, упиваясь его болью. — Но я учил свой класс менять цвет волос, так что я выбрал другой подходящий способ.

— И другим подходящим способом было покрасить ему брови в голубой? — сказал Пхичит со взглядом, выражающим недоверие, и Юри опять простонал, зарыв лицо в ладони. Он просто не подумал, все еще паникуя из-за сказанных пару секунд назад слов, и сделал первое, что пришло ему в голову.

— Все не так плохо, как ты думаешь, — вернулся Пхичит к утешениям, снова успокаивающе гладя кругами его спину, в то время как Юри мечтал о том, чтобы провалиться сквозь землю. — Что он сказал?

— Он просто рассмеялся, — вздохнул Юри. — И сказал, что, несмотря на интересный выбор, он не думает, что ему это к лицу. Тогда я поменял их обратно и убежал, как только закончился урок.

— Ну, он хотя бы посчитал это забавным, — попытался успокоить Юри Пхичит, двигая стул к нему и усаживаясь, чтобы смотреть ему прямо в глаза во время разговора. — Может быть, это было далеко не так постыдно, как ты думаешь.

Юри был вынужден не согласиться, но он решил оставить эту тему. Все, что он хотел, это забыть обо всем этом и жить дальше.

— Просто отшутись про это, когда в следующий раз увидишь его, — посоветовал Пхичит. — Вы же как-никак друзья, помнишь? У нас с тобой и похуже вещи случались, но ты же не порвал со мной еще. Помнишь тот случай с носом?

Юри был бы рад это не помнить. Когда они практиковались друг на друге при подготовке к экзаменам, с нервами на пределе, они могли вытворить такое, что лучше было бы забыть об этом навсегда, но Пхичит в общем то был прав. Виктор просто отшутился тогда, и, соответственно, это не должно было повлиять на их отношения каким-либо образом, разве что Виктор начнет подкалывать Юри по этому поводу в будущем.

— Друзей не бросают из-за какой-то трансфигурации, — пошутил Пхичит. — Хотя, — добавил он с задумчивым видом, — ты так и не объяснил мне нормально, как вы с ним вообще стали друзьями.

Юри просто беспомощно пожал плечами, потому что все еще не понимал этого сам. Он пытался объяснить это Пхичиту в первый вечер семестра, но здесь особо нечего было сказать за отсутствием достаточной информации.

— Мы просто стали, — ответил он. — Мы провели много времени рядом друг с другом и это просто… случилось.

— Ага, но он же первым начал, разве нет? — надавил Пхичит, и Юри кивнул, задумавшись. Перемена была слишком резкой, в один момент он радостно восхищался Виктором издалека, а в другой Виктор очутился прямо в центре жизни Юри и остался там навсегда. Постоянно находясь рядом с Юри, пока они вскоре не стали друзьями.

— Да, во втором семестре, — ответил он, пробегая мыслями по прошедшим событиям. — В начале года он даже не знал меня, я думаю, по крайней мере, до Святочного бала. А после зимних каникул он внезапно как бы… появился рядом со мной и все.

Его первый настоящий контакт с Виктором был еще одним случаем, который Юри тщетно пытался стереть у себя из головы. Практически целый семестр ему успешно удавалось не выставлять себя идиотом и держаться подальше от Виктора, но все пошло под откос той ночью, когда случился Святочный бал. В то время, когда давления и стресса от его первого года преподавания, который еще и схлестнулся с Турниром Трех Волшебников, уже было достаточно, его пес Викчан умер прямо тем утром. Юри все равно должен был показаться на балу, чтобы представить школу, но почти всю первую половину мероприятия он прятался по углам, будучи рассеянным и пытаясь не заплакать и не выставить себя дураком. В какой-то момент он повернулся и врезался в самого Виктора, разлив его напиток и испортив переднюю часть его праздничной мантии, не только перед большей частью своей школы, но и перед двумя другими.

Юри долго извинялся со всем усердием, даже когда Виктор отмахнулся со смехом и сказал, что ему все равно не нравилась эта мантия, мгновенно удалив пятно. Юри сбежал при первой же возможности, ретируясь в другой угол и сгорая со стыда, и запил свое унижение значительным количеством огневиски. Когда он проснулся на следующий день, с похмельем и письмом от родителей, которые позвали его домой на каникулы, он тут же собрался и уехал, желая больше никогда не смотреть Виктору в глаза. То, что первым впечатлением, которое он произвел на Виктора, оказалась неуклюжесть с последующим побегом, было хуже всего.

Однако, этот случай не оказал вреда его отношениям с Виктором, учитывая то, что когда Юри вернулся с каникул, Виктор внезапно был к нему дружелюбнее, чем обычно. Это все вскоре выросло в то, что Виктор взял Юри под свое крыло, как учитель, а затем в ту близкую дружбу, которая была у них сейчас. Но он все равно чувствовал сильное смущение каждый раз, когда он вспоминал об этом, и каждый раз, когда он слышал упоминание “инцидента на Святочном балу”, он блокировал это в своем слуховом поле и убегал прочь, сгорая со стыда.

— И теперь вы “друзья”, — заключил Пхичит. — Серьезно, Юри, ты тратишь впустую столько возможностей. Сколько людей может похвастаться тем, что они встречаются со своим детским кумиром?

— Он не был моим детским кумиром, — слабо запротестовал Юри, и Пхичит кинул на него испепеляющий взгляд.

— У тебя был постер с ним, который висел над твоей кроватью несколько лет, — сухо напомнил он. — Ты вырисовывал “Юри Никифоров” по всему пергаменту, когда тебе было скучно.

— Пхичит, — простонал Юри, но его друг просто отбросил это, посмеиваясь.

— Знаю, знаю, — заулыбался он, ласково тыча пальцем ему в бок, тогда как Юри бросил ему вялый взгляд. — Вы просто друзья.

Пхичит даже не пытался быть убедительным.

Кацудно в учительской, или Нужно больше собак

К счастью, после этого жизнь Юри относительно вернулась к норме. Или, как минимум, с той норме, которая в принципе могла существовать при жизни в Хогвартсе. Виктор был таким же дружелюбным, как всегда, Пхичит смог перестроить систему преподавания маггловедения за пару недель, а Юри умудрялся больше не попадать в неловкое положение после случая-который-нельзя-называть.

Жизнь в Хогвартсе все же бывала утомительной, и после очередного тяжелого дня Юри не нужно было ничего, кроме отдыха. Он рухнул в свое кресло в учительской с тяжелым вздохом, намереваясь не шевелиться как минимум несколько недель. Виктор сидел рядом с ним, читая газету, а у его ног лежал Маккачин. Присутствие Виктора на этом месте было обычным делом, их кресла в учительской раньше были в разных частях комнаты, но в какой-то момент кресло Виктора появилось рядом с его креслом и в итоге так и осталось здесь.

— Что-нибудь интересное? — спросил Юри устало, небрежным взмахом указывая на фотографию министра Барановской, которая смотрела строгим взглядом прямо на него. Виктор просто покачал головой, отбрасывая газету в сторону, и повернулся к Юри с той самой улыбкой, которая всегда заставляла его сердце слегка подпрыгивать в груди.

— Как у тебя прошел день? — спросил он, и Юри вздохнул, слегка закатывая глаза, вспоминая.

— Я пытался научить пятикурсников делать проходы в стене с помощью трансфигурации, — пояснил он, к большому сожалению, без труда вызывая в памяти инцидент. — Юрий Плисецкий разозлился, когда у него не получилось, и решил просто проделать дыру взрывом.

Виктор фыркнул и тут же сделал серьезное выражение лица, пытаясь скрыть смешок.

— Звучит как большой беспорядок, — сказал он, сложив губы в прямую линию в попытках не рассмеяться снова.

— Только не говори мне, что именно ты научил его заклинанию Бомбарда, — сказал Юри, выгибая бровь, и Виктор, сдаваясь, поднял руки, сделав ангельски невинное лицо.

— Что тут сказать, у него талант к разрушительной магии, — ответил он, и Юри опять закатил глаза, глядя на Виктора с нежностью.

— В следующий раз после него будешь убирать ты, — предупредил он, и Виктор, согласно кивая, улыбнулся в ответ, чем заставил улыбнуться и Юри. Хоть на данный момент этот случай и потрепал нервы, но все же из него вышла забавная история.

Рядом с Виктором, реагируя на смех, радостно залаял Маккачин, помахивая хвостом и глядя на них обоих. Когда Виктор нагнулся к нему, чтобы почесать его за ушами, Юри посмотрел на них с теплотой. Он все еще отчаянно скучал по Викчану, даже через год после его смерти, но с Маккачином рядом было гораздо легче.

Потянувшись вниз, он тоже начал гладить Маккачина, и пес радостно запыхтел, переворачиваясь и обнажая живот.

— Челестино надо срочно отменить это дурацкое правило, что студентам можно завести только сову, кошку или жабу в качестве питомца, — рассеянно ударился в размышления Виктор, глядя на них с улыбкой. — Собаки гораздо лучше.

— Не смей говорить такое при Юрии Плисецком, — пошутил Юри, и Виктор коротко фыркнул от смеха. То, как яростно Юрий защищал от всех свою кошку Потю, было известно по всей школе, как и то, что Потя была склонна царапать всех, кто ей не нравился. То есть буквально каждого, за исключением самого Юрия. В противовес ей, Маккачин был, наверное, самым воспитанным псом, которого Юри когда-либо встречал. Юри даже сомневался в словах Виктора о том, что он был самым обыкновенным пуделем.

— Ты так говоришь, будто ты подчинялся этому правилу, когда учился здесь, — добавил Юри, в ответ на что Виктор расплылся в улыбке. По правде говоря, правило о том, каких питомцев можно было заводить ученикам, было не таким уж и строгим, но Виктор был первым и единственным, кто осмелился ступить в коридоры Хогвартса вместе с щенком. Никто не понимал, как он убедил старого директора разрешить ему сделать это, но Маккачин с тех пор остался с ним.

— Но все же больше никто не приезжал сюда с собакой долгие годы, — подметил Виктор, выглядя немного опечаленным. — Здесь нужно больше собак, а то Макка совсем заскучает.

Юри вынужден был согласиться. Отсутствие собак в Хогвартсе вызвало в нем еще большую тоску по Викчану, когда он приехал сюда учиться, но в отличие от Виктора он все же не смог так беззастенчиво пренебречь правилами и привезти его в замок. Когда он вернулся сюда в качестве учителя, Юри договорился с Челестино о том, что он привезет с собой Викчана во втором семестре, когда получше здесь обживется, но внезапная смерть Викчана положила конец этим планам.

— Как жаль, — размышлял Виктор, когда как Юри только наполовину обращал на него внимание, сконцентрировавшись на Маккачине. — Когда я приезжал сюда еще до того, как официально стал учителем, Макка встретил здесь совершенно очаровательного пуделя. Но когда я через пару лет приехал сюда работать, его уже не было. Его хозяин наверняка уже уехал отсюда к этому времени, и с тех пор здесь больше не было собак. Только куча кошек и сов.

Юри захлебнулся воздухом, пытаясь выдать это за кашель, из-за чего Виктор уставился на него в беспокойстве. Он так надеялся, что этот случай в итоге забудется, но, как оказалось, он не забылся.

После одного очень напряженного лета, проведенного за тренировками с Челестино, профессором Трансфигурации на тот момент, в начале седьмого курса Юри уже был полноценным зарегистрированным анимагом, одним из самых молодых за все время. В форме пуделя он был окрашен в черный цвет — цвет его волос, а вокруг глаз у него был слабый отпечаток в форме очков. Эта форма служила для Юри отличной маскировкой, когда он хотел побродить по школе и окрестностям, будучи неопознанным. Если сейчас он превращался исключительно в учебных целях, то тогда значительную часть своего финального года обучения он предпочитал прятаться в своей анимагической форме, чтобы никто его не тревожил, когда он хотел спокойно подумать.

План по большей части работал отлично, пока однажды он не встретился с одним очень несдержанным пуделем, который, похоже, не осознал того, что Юри был совсем не собакой. А затем с одним очень несдержанным человеком, который так же не осознал этого ключевого факта.

Юри, естественно, тут же узнал Маккачина и Виктора. Впоследствии он узнал точную причину того, что Виктор вернулся в школу, 22-летний и уже с зарезервированным для него местом учителя, на которое он должен будет ступить через несколько лет по окончании квалификации. Но на тот момент все, что он знал, было то, что в одну минуту он беззаботно бродил по пустым коридорам, а в другую Виктор Никифоров говорил, какой он милый, и почесывал ему уши, а Юри был слишком, слишком смущен, чтобы превратиться обратно и указать ему на ошибку.

Это был всего лишь один незначительный случай, который произошел многие годы назад, задолго до того, как Виктор вернулся сюда как учитель, и тем более задолго до того, как Юри последовал за ним. На данный момент Виктор все еще не имел понятия, кем был на самом деле Юри, и Юри полагал, что так будет всегда. Таким образом, он выкинул этот инцидент из головы и поклялся никогда не говорить об этом никому, кроме Пхичита, который успокаивал его, когда Юри все-таки удалось сбежать.

То, что Виктор вытащил этот случай на свет через столько лет, даже в такой отвлеченной манере, подняло все смущение Юри наружу, и тот еще раз поклялся ни при каких обстоятельствах не превращаться при Викторе, чтобы тот его не узнал.

— Ага, жаль, — пробормотал он, подавляя румянец на щеках и пряча у Маккачина свое полное боли выражение лица. — Кстати, мне сегодня нужно проверить эссе, так что, наверное, я пойду.

Уйти перед тем, как Виктор заметит его смущение, казалось самой лучшей идеей, и поэтому Юри быстро встал, игнорируя то, как Маккачин обиженно фыркнул из-за внезапной потери, и готовясь удалиться. Однако, теплая рука остановила его, и Юри взглянул вниз, чтобы увидеть, как Виктор уставился на него из кресла, разочарованный тем, что он уходит.

— Мне тоже надо проверить работы, — искренне добавил он. — Приходи ко мне, мы можем проверить их вместе.

Какая-то часть Юри хотела отказаться, но более сильная его часть была бессильна перед любым предложением Виктора. Нельзя сказать, чтобы они не делали так раньше. Проверка эссе всегда была невероятно скучным занятием, несмотря ни на что, но Виктор всегда находил способ значительно оживить это дело. В прошлом году он несколько раз звал Юри поработать вместе, и время всегда пролетало гораздо быстрее, когда Виктор был рядом, и они делали смешные замечания над совсем уж плохими ответами и подшучивали над тем, как сильно у них различается подход к обучению.

— Хорошо, — согласился Юри, и Виктор засиял, вставая и выходя из комнаты. Маккачин радостно топал за ними, когда они шли к кабинету Виктора через запутанный лабиринт из коридоров замка. Некоторые ученики кидали на них подозрительные взгляды, когда они проходили мимо, но они игнорировали это, слишком увлеченные разговором друг с другом.